Россия живет в ситуации ежедневного социального одобряемого насилия. Где та грань,за которой это насилие превращается в пытки? И можно ли сказать,что пытки сегодня – ежедневная,практическая бытовая российская практика?
Насилие в РФ де-факто узаконено,то есть более чем приемлемо,а пыток от насилия почти никто и не отличает
Сергей Коньков / TASS
Это непервый текст мой статьи вFrankfurter Allgemeine Zeitung,который публикуется вThe MoscowTimes. Разумеется,неперевод,аавторизованный,тобишь слегка переделанный оригинал.
Скаждым разом эта переделка дается мне все труднее. Нужноли выбрасывать то,что слишком очевидно тем,кто читает нарусском? Аэти фирменные для западных газет пояснения «русский поэт девятнадцатого века» Пушкин,«главный политический оппонент Путина» Навальный? Тут,вродебы,вобщем тоясно— надо убирать,хотя… как говорил,«древнегреческий философ» Аристотель: известное известно немногим. Так что,может,инеубирать?
Впрочем,конкретно сэтим текстом ястолкнулась сдругими непрактическими,аскорее,этическим сложностями. После того как его опубликовали внемецкой газете,мне стали задавать такие вопросы: зачем,ты,Аня,публикуешь такое наиностранномязыке? Эта твоя статья показывает немцам Россию как эдакий циркзла. Одно дело,говорят мне,написать такое вкаком-нибудь российском иноагентском СМИ,адругое— утверждать иностранцев вибез того имеющемся уних убеждении,что вся Россия— гомогенная «территория зла».
Ноя,скажу честно,невижу здесь такой зияющей разницы воптике. Правдивая (ая,пользуясь работой героических впрямом смысле этого слова правозащитников,надеюсь,предлагаю именно такую) картина действительно пугающего происходящего необходима нетолько сама посебе,ноипотому,что она подсвечивает контекст,вкотором приходится жить тем,кто несогласен. Делает ихпозицию,даже если это просто позиция неучастия,ярче.
Кстати,судя поредакционной почте,немецкие читатели это восновном понимают.
Ну,автех,кто,как ия,живет с«головой,повернутой вРоссию»,яинесомневаюсь.
«Неподходите кмужу резко,соспины. Лучше сначала заговорить тихим голосом,апотом приближаться идотрагиваться».
Это один изпунктов методички,составленной для жен военнослужащих,вернувшихся со«специальной военной операции».
Инструкция была составлена после того,как в«женские» организации ипсихологические службы разных российских городов обратились множество женщин,рассказавших,что после того как мужья приехали иззоны боевых действий,«находиться дома стало страшно» (цитирую анонимное послание насайт семейного психолога),ипросто жаловавшихся нажестокое обращение вернувшихся. (Обращаться стакими жалобами вполицию неимеет смысла— домашнее насилие вРоссии декриминализировано.)
Создатели этой памятки хотели хорошего— хоть как-то помочь женщинам,оказавшимся взоне риска. Но преследуя благую цель,вцелом этот документ работает наосновной тренд сегодняшней российской жизни— нормализацию жестокости инасилия,его приятия как естественного контекста жизни. Естественного идаже необходимого.
Необходимость внасилии была предъявлена российскому населению вмарте этого года— после теракта вторговом центре «Крокус Сити Холл».
Четверо подозреваемых ворганизации нападения были схвачены сотрудниками ФСБ инаследующий день доставлены всуд сочевидными следами пыток: уодного изних было отрезано ухо,удругого выбит глаз. Сюжет озаседании суда показали все главные каналы российского телевидения. Вопрос,почему подозреваемые находятся втаком ужасающем состоянии,небыл задан ниюристами,нижурналистами официальных медиа. Правда,его задал пресс-секретарю Путина Пескову репортер изCNN. Песков надменно сказал,что этот вопрос оноставит без ответа.
Вскоре после начала судебного процесса провластные сайты иинтернет-каналы начали размещать оперативные съемки допросов подозреваемых. Подробно показаны разнообразные пытки,втом числе там видно,как сотрудник силовых органов отрезает подозреваемому ухо изаставляет его съесть. Комментаторами все это подавалось как прославление усердия сотрудников ФСБ,которые так усиленно работают,чтоб расколоть преступников.
Откровенная иширокая демонстрация истязаний подозреваемых внападении на«Крокус Сити Холл» окончательно утвердила статус пыток вРоссии как чего-то неоднозначно запретного— они оказались признаны как метод,да,жесткий,новозможный вситуациях,когда такая вот Родина требует защиты.
Доэтого пытки вРоссии находились все-таки взоне умолчания. Аслучаи,прорывавшиеся насвет,пытались как-то нейтрализировать— давая уличенным силовикам хоть какие-то сроки (часто условные).
Особое место вэтом пыточном ландшафте занимала Чеченская Республика,заслужившая звание экспериментального полигона путинского режима. Тоесть места,где опробываются методы,позже применяемые повсей стране. ВЧечне применение насилия стало частью моды,аизбиения— поощряемым идаже гламурным занятием. Руководитель Чечни Рамзан Кадыров часто показывает «справедливые наказания» (тоесть страшные избиения неугодных) всвоем инстаграме. Год назад,желая медийно «подсветить» своего сына Адама,Кадыров вывесил ролик,где тот,явившись вкамеру предварительного заключения,избивает ногами несопротивляющегося подростка,обвиненного всожжении Корана. Никаких расследований этого случая произведено небыло,наоборот: пятнадцатилетний Адам Кадыров получил звание Героя Чечни.
Сотрудники кризис-центра SOS North Caucasus,занимающиеся помощью ЛГБТК+ наСеверном Кавказе ивпервую очередь вЧечне (имудалось вывезти оттуда почти четыреста человек) рассказывают,что физическое насилие врегионе стало ежедневной практикой,естественным методом достижения цели (например,перевоспитания «неправильного» члена семьи). Уэтого имеется,кроме прочего,страшный символический эффект— вещи вэтом контексте получают какбы двойное «значение»: привычные домашние,даже уютные объекты воспринимаются как (втом числе) источник страдания. Подушка,пластиковый пакет,шланг для поливки газона,скалка— просто присутствие этих вещей,порассказам вывезенных,вызывает опасение. Иненапрасное.
Недавно «Команда против пыток» правозащитная организация,объявленная вРоссии иностранным агентом,новсе еще умудряющаяся там работать,опубликовала книгу «Анатомия распада. Как ипочему права человека перестали быть ценностью всовременной России».
Одна изглав называется «Эволюция жестокости» ипосвящена пыткам иотношению кним вроссийском обществе. Работать сэтой темой очень трудно,пишут правозащитники. Впервую очередь потому,что опытках почти невозможно собрать информацию. Дело нетолько встрахе перед властями. Люди нелюбят признаваться,что кним применяли насилие,часто считают это позором,авиноватыми немучителей,асебя самих: никто нехочет быть «терпилой».
Кроме того,планка понимания,что такое собственно пытки вРоссии,сильно занижена. Обычно ими считают конкретно физические действия— даже прошедшие сквозь полицейские задержания люди,которых часами неводят втуалет,держат прикованными кскамейке иоставляют без воды,несчитают,что кним применяли пытки. Тоесть работа исследователя затруднена тем,что насилие вРоссии вомногом неотрефлексировано теми,накого оно направлено. Про некоторое количество россиян можно сказать,что они пережили пытки,сами того незная,и,соответственно,считают,что «ничего особенного сними непроизошло».
Такое незамеченное ипринятое без ужаса ипротеста «обычное» насилие становится почвой,накоторой без особого отторжения принимаются ивполне экстраординарные его вспышки— такие,как ишироко разрекламированные пытки подозреваемых втеракте в«Крокус Сити Холле».
Опасность таких «показательных» пыточных кейсов,пишут исследователи,состоит втом,что каждое «успешное» (заканчивающееся,например,признаниями подозреваемых) применение пыток становится «заразным»,работающим нато,что общественное сознание фиксирует ихкак нечто допустимое.
Речь идет нетолько особытийных,реальных информационных поводах. Специфика сегодняшней российской ситуации заключается втом,что новостной контент,обороты речи должностных лиц ипровластных интеллектуалов ипоп-культура здесь смыкаются,влияя наколлективное представление ожестокости как норме.
Вообще-то разговоры отом,что массовая культура может влиять напредставления людей ореальной жизни,обычно вызывают насмешки профессиональных медиааналитиков. Идействительно,нельзя сказать,что,российские «полицейские» телесериалы как-то особенно отличаются жестокостью отамериканских идаже европейских. Разница здесь,скорее,контекстуальная иинтонационная. Очень часто совпадая среальными событиями почти донеразличимости,российская массовая кинопродукция подает жестокость как нечто смешное идаже симпатичное.
Один изнашумевших примеров такой подачи— ситком 2021 года «Исправление инаказание». Внем одна изсамых популярных вРоссии актрис Анна Михалкова играет тюремную надзирательницу,небезразлично относящуюся ксвоей работе. Она вродебы добра карестованным инеупускает случая посмеяться вместе сними. Ивот водном изэпизодов она вшутку советует заключенным ввоспитательных целях изнасиловать своего наглого сокамерника.
Почти одновременно свыходом сериала правозащитная организация Gulagu.net выложила винтернет попавшие кним записи скамер наблюдения водной изроссийских тюремных больниц,зафиксировавших то,как надзиратели вместе стюремными «авторитетами» избивают инасилуют заключенных.
Втитрах сериала «Исправление инаказание» Федеральная служба исполнения наказаний указана как консультант проекта. Всвязи сэтим высказывались предположения,что шутка обизнасилованиях появилась там неслучайно. Власти понимают,что полностью заглушить информацию опроисходящем вроссийской тюремной системе невыйдет— так может лучше свести это все кшутке,кчему-то легкому ипобольшому счету неважному. Хотя скорее всего,этот эпизод появился стихийно,просто отшироты души создателей. Ионточно соответствует духу времени иместа,где оказывается впорядке вещей.
Взаимоопыление российской общественной жесткости имедиа— один изпредметов изучения книги Антона Долина «Плохие русские». Это летопись постсоветского кино выстроенная так,чтобы попытаться ответить навопрос кто кого воспитал: российская власть российский кинематограф или наоборот? Витоге четким ответом становится его отсутствие— автор приходит квыводу,что власть имассовая культура взаимно обогащали ивлияли друг надруга.
Начинает Долин составшего уже хрестоматийным для этой темы примера кинодилогии Алексея Балабанова «Брат» и«Брат 2» ирекламной кампании «Путин— наш президент. Данила— наш брат».
Среди многого,что роднило настоящего Путина ивыдуманного Данилу,была иманера речи. Причем итут было непонятно,кто закем повторяет: Данила заПутиным,или Путин занеким Данилиным прототипом.
В1999 году Владимир Путин,тогда еще непрезидент,апремьер-министр,произнес знаменитую фразу,что террористов (имелись ввиду чеченские боевики) надо «мочить всортире». Это было одно изпервых,если непервое проникновение бандитских выражений вязык власти,ионо вызвало огромный (ивосновном положительный) общественный отклик. Нафоне ослабления порядка ивластных структур вдевяностые именно язык бандитов представлялся языком силы,знаком «дворовой этики»,которая работает там,где слабое государство отступает.
Впоследствии Путин множество раз прибегал кбандитскому языку впубличной речи,обычно тогда,когда хотел показать,что будет беспощаден кврагам России— как внешним,так ивнутренним. Его приверженность идее,что есть ситуации,когда кровавые бандитские методы одобряемы,была так очевидна,что получила внароде имя президента. Пытку током,производящуюся при помощи военного телефона,электрические провода которого присоединяют кнежным частям человеческого тела,называют «звонок Путину». Причем так называют еесиловики,тоесть те,кто эту пытку использует. Вчастности,«звонок Путину» применялся при допросе подозреваемым внападении на «Крокус Сити Холл».
«Чем чаще мысталкиваемся ссообщениями опытках,произволе,силовом бесчинстве,тем толерантней мыкним становимся» пишут авторы исследования «Анатомия распада».
Вусловиях,когда реальные сообщения опытках вызывают туже реакцию,что ивымышленные,кинематографические (аименно— равнодушную или одобрительную),приходится констатировать,что что все это: общественное мнение,политические высказывания икультурный фон— работают натолерантность.
Толерантность кнасилию,которого вчастном порядке,лучше избегать (втой самой методичке для жен военных женщинам настоятельно рекомендуется «некритиковать мужа ивсеми силами пытаться невызывать его раздражения»),носпостоянным присутствием которого вжизни следует мириться.
Или даже приветствовать.
2024-12-23