В своей очень эмоциональной,как всегда,статье писатель Валерий Панюшкин заявляет,  что у войны нет и не может быть никаких законов. «Нельзя не быть преступником на войне. Не существует никакого военного благородства. Только кровь,грязь,обман и жестокость».

Генерал Кириллов был – по законам войны – легитимной целью Украины

Михаил Метцель / TASS

Как представляется,это попытка оправдать убийство начальника войск радиационной,химической и биологической зашиты генерал-лейтенанта Игоря Кириллова в Москве. Валерий Панюшкин хочет показать,что нельзя упрекать украинцев (если они стоят за этим убийством) в том,что они нарушают некие правила войны,потому что правил-то никаких нет.

Такой подход является не только противоречивым,но и просто контрпродуктивным.

Во-первых,обсуждая войну,политику и так далее,следует держать эмоции под контролем и руководствоваться больше рассудком,хотя этого правила,в общем-то,следует придерживаться и во всех остальных сферах жизни.

Во-вторых,автор своим подходом «на войне все преступники» отменяет всю сложившуюся на сегодня правовую базу. Об этом он прямо заявляет: «Ите,идругие исходят изтого,что обычаи войны существуют. Что существует,дескать,какой-то благородный способ воевать. Bullshit!”

Видимо,господин Панюшкин придерживается мнения,что право,в данном случае международное гуманитарное право (МГП),либо не существует,либо это формальность,о которой можно забыть и не принимать в расчет.

А оно,как тот суслик в «ДМБ»,есть. Более того,МГП – не выдумка XX века,это обычное право. Обычным право называется не потому,что существует где-то право необычное,а потому что оно,в отличие от договорного права,коренится в обычаях,то есть в сложившейся за многие годы и века общественной практике,которая устойчиво воспроизводится из поколения в поколение.

Пример таких правовых норм,которые происходят из обычаев,– дипломатический иммунитет или неприкосновенность послов. Еще на заре зарождения государств,когда только-только стали появляться международные отношения,было достигнуто понимание – скорее всего опытным путем,– что послы не несут ответственность за те вещи,которые говорят от имени своих владык.

В 1961 году этот обычай стал частью «письменного» международного права: была принята Венская конвенция о дипломатических сношениях.

Другой пример обычая – недопустимость убийства пленных. С давних пор,когда начали брать пленных на войне,их брали в основном с двумя целями: знатных,богатых,высокопоставленных пленных – для выкупа,и поэтому оставляли их живыми и желательно целыми,не вредя им,поскольку за поврежденного или мертвого можно было выкуп вообще не получить; простых же воинов – либо для продажи в рабство,либо для хозяйственных нужд.

Постепенно этот обычай укоренялся,и убийство военнопленного в большинстве случаев и культур порицалось,а те,кто совершал такие поступки,были вынуждены объясняться. Например,когда в 1799 году после взятия крепости Яффо в Палестине Наполеон узнал,что один из его офицеров взял в плен несколько тысяч турецких солдат,он был взбешен: «Что вы хотите,чтобы я сделал с таким количеством пленных? У меня есть провизия,чтобы их кормить,корабли,чтобы их вывезти? Черт возьми,что вы со мной сделали?» – и приказал пленных расстрелять. И сам полководец,и его солдаты понимали,что это преступные деяния,поэтому им пришлось придумывать оправдания тому поступку.

Обычай щадить пленных окончательно закреплен в Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1949 года: «С военнопленными следует всегда обращаться гуманно. <…> В частности,ни один военнопленный не может быть подвергнут физическому калечению или же научному или медицинскому опыту какого бы то ни было характера,который не оправдывается соображениями лечения военнопленного и его интересами. Военнопленные равным образом должны всегда пользоваться защитой,в особенности от всяких актов насилия или запугивания,от оскорблений и любопытства толпы. Применение к ним репрессалий воспрещается».

Возвращаясь к прямой теме статьи Валерия Панюшкина об отсутствии каких бы то ни было правил войны,следует указать,что на этот счет существует больше десятка Гаагских конвенций о законах и обычаях войны 1907 года,многие положения которых рассматриваются как компоненты современного международного обычного права. Среди предусмотренных там военных преступлений можно найти отказ брать в плен,неразличение комбатантов и некомбатантов и многое другое.

В отношении генерала Кириллова МГП говорит,что «все лица,входящие в личный состав вооруженных сил стороны в конфликте,являются комбатантами,за исключением медицинского и духовного персонала»,и соответственно,генерал служил легитимной целью для противоположной воюющей стороны.

Разумеется,гуманитарное право,оно же право вооруженных конфликтов,регулярно нарушается воюющими сторонами — что российскими,что украинскими войсками. Здесь автор прав: военные преступления совершаются обеими сторонами. Разница,пожалуй,в размахе и степени озверения — с российской стороны мы видели куда больше жестокостей по отношению к пленным и мирному населению,чем с украинской. Значит ли это,что с МГП пора заканчивать и воевать как бог на душу положит? Иными словами,можно ли уже считать,что есть только один принцип: кто сильнее,тот и прав?

Складывается впечатление,что именно такой вывод делает Валерий Панюшкин. Тем самым он развязывает руки Путину и любым другим агрессорам,которые только и говорят: смотрите,нет никакого международного права,это фикция,иллюзия,химера,пугалка для слабаков. Значит,мы можем воевать,как хотим,хотим — бомбим детскую больницу,хотим — бомбим роддом,хотим — бомбим жилые дома,хотим — обстреливаем ракетами торговый центр в выходной день.

Никаких правил-то нет. А раз нет правил,то нет и преступников. Если все преступники,как утверждает господин Панюшкин,значит,никто не преступник.

Вот этот морально-правовой релятивизм - точно ли тот месседж,который автор хотел донести до читателей?